Режиссер Александра Бутор: меня бесит поверхностное отношение к работе

Проект «Грамадзянская журналiстыка»

Александра Бутор — белорусский режиссер из нового поколения, снимавшая на государственной киностудии за бюджетные деньги и поэтому решившая продюсировать свои новые работы сама.

С Александрой мы поговорили о ее киношколе «Территория кино», первом опыте продюсерства и о том, чего не хватает молодым белорусским режиссерам, чтобы наше кино было интересно зрителю.

— Чем для вас сегодня является ваша киношкола, и чего вы хотели добиться изначально, открывая ее?

— В этом сезоне я освободила больше времени для школы, потому что это не просто киношкола. Мы с учениками уже сняли первое кино. Я открывала это место с расчетом вырастить собственную команду. Не только работников площадки, но и артистов, особенно маленьких. Ведь это достаточно сложно — найти малышей, которые не просто талантливы, но также ориентируются в производстве: не отвлекаются на камеру, понимают, что такое площадка, как нужно двигаться в рамках кадра, где стоит свет.

Для детей со стороны мы даже кастинги не проводим. Некоторые обижаются, но зачем мне кастинги, если я с этими малышами работаю и знаю, кто и что может. А если берешь кого-то с улицы, то работать с такими людьми очень сложно.

В этом и заключается мой «шкурный» интерес относительно киношколы — вырастить собственную команду и перерасти в кинокомпанию.

Что касается общей ситуации, то меня очень волнует состояние культуры и кинематографа в нашей стране. Я часто бываю на так называемых независимых показах ребят, которые снимают кино на свои деньги, вне киностудии «Беларусьфильм» и государственной поддержки. И какое-то время меня радовал сам факт такого движения в нашей сфере. Но чем больше я все это смотрела, тем меньше видела развития. Национальный конкурс последнего «Лістапада» переполнил чашу.

Я понимаю, когда иду смотреть показ дипломных работ Академии искусств, например: тогда я смотрю студенческие работы, для которых естественны недочеты, ошибки. Ребята учатся. Но когда международный фестиваль показывает поделки и преподносит это как настоящее кино, мне становится страшно. За кино и за культуру вообще.

Авторы этих фильмов уверены, что они уже состоявшиеся режиссеры, всё знают и плевать хотели на развитие и учебу. Это тупик.

— Вы пытались говорить с ними?

— Я пробовала общаться с этими ребятами, но вместо профессионального разговора были одни амбиции. Режиссер, который не может мне ответить на вопрос, о чем его фильм, для меня вообще не режиссер. Любой журналист может задать такой вопрос автору, в этом нет ничего оскорбительного. Но если ребята считают это оскорблением, скорее всего, у них нет ответа. Что я и вижу на экране — нелепые, размазанные, невнятные высказывания.

Я как-то была на эфире у Хрусталева (канал «РТР-Беларусь», передача «Что происходит». — ред.) с Сукмановым — организатором «Лістапада», так вот он говорил, что мы закрытая страна, поэтому у нас все так плохо, от чего я выпала в осадок. Открывайте YouTube и смотрите уроки великих мастеров — актеров, режиссеров, читайте интервью, смотрите бэкстейджи.

Когда я училась в Академии в первый раз, а это был конец 90-х, то у нас не было ни интернета, ни мобильных, никакого доступа к учебникам. Помню мой однокурсник Макс Субботин привез из Москвы маленькую книжечку по сценарному мастерству, мы выстраивались в очередь, чтобы брать ее на ночь и писать конспект. Мы до дыр пересматривали фильмы, пытаясь разобраться в монтаже, в том, как это рассказано камерой, актерами...

Мы хотели учиться! Мы хотели понять, почему есть прекрасные фильмы и как их научиться снимать. Сейчас же все доступно, но ребята этим не пользуются. Они как будто каждый раз заново изобретают велосипед и хвастаются этим.

Эти дети выходят представлять свой фильм перед полным залом и не могут связать и двух слов, но потом такой поток возмущения в Facebook.

Меня бесит это поверхностное отношение к профессии и пустота внутри. Я, наверное, могу понять организаторов фестиваля, что им нужно хоть как-то представить белорусское кино, хотя бы таким набором поделок, и создать видимость, что белорусское кино есть и развивается. Но это обманчивое представление.

— Но чтобы изменить нынешнее положение вещей, недостаточно одного лишь желания. У вас есть какая-то пошаговая программа действий?

— У меня есть амбиции что-то изменить. Но изменить я могу только своими работами или передать кому-то свой опыт, чтобы его работы как-то изменили ситуацию. Что касается коммерческих вопросов, то наличие школы — это моя независимость. Я больше всего на свете ценю свободу. Я лучше буду получать мало денег, но зато это такая свобода, в которой мне комфортно жить и работать. А чтобы это сохранить и развивать, нужно уделять школе время.

Кроме того, я стремлюсь каждый раз поднимать планку киношколы. И съемки собственного полнометражного фильма тоже серьезный шаг в этом направлении. Каждый новый сезон должен быть на уровень выше предыдущего. Поэтому мне некогда останавливаться, некогда отдыхать, некогда бояться. Нужно делать. Двигаться. Развиваться.

— Вы не думали о том, что вам стоит назначить управленца на свое место и заниматься исключительно съемками?

— Я мечтаю о серьезном учебном заведении, которое будет давать прочные углубленные знания о профессиях сценариста, режиссера, актера. Моя маленькая киношкола — только начало этого пути. Конечно, со временем мне понадобится большая команда, хотя и сейчас рядом со мной есть люди, которым я могу поручить многие задачи по школе.

Параллельно на мне лежат еще обязательства продюсера фильма, который должен не просто завершить производство, но и продвигать и продавать картину, чтобы заработать денег на следующий проект.

— Можете ли вы назвать другие достойные внимания студентов киношколы у нас в стране?

— Конечно, я знакома со многими руководителями школ. Например, с Андреем Полупановым (руководитель киношколы-студии. — ред). Но как он преподает, я не знаю. Не была на его занятиях. Могу судить только по работам его учеников. К сожалению, я не видела ни одной, которая бы впечатлила. Но вполне возможно, я видела не все. Бывали случаи, когда к нам приходили ребята после киношколы Полупанова. Бывало, закончив у нас, шли к Андрею. Люди имеют право пробовать и выбирать. Это нормально.

— А как насчет нашей Академии искусств? Я знаю, что к вам приходят студенты, которые учатся там. Чего им не хватает? Что заставляет их идти на дорогостоящие частные курсы?

— Я считаю, что им не хватает фундамента. Я не могу сказать, что в нашу академию не стоит идти. Все-таки это такое место, где ты хочешь не хочешь, а вынужден что-то делать, копать, изучать. Академия создает атмосферу, но там нет фундамента, получается очень-очень долгий самостоятельный путь в профессию.

— Как бы вы обозначили сильную сторону того образования, которое дают частные школы?

— Всегда в основе образовательной программы лежит личность. Если говорить обо мне — у меня есть образование и есть самый разный опыт: все жанры телевидения, видеоклипов и рекламы, большого кино — коммерческого и государственного. Все сценарии, которые писала в соавторстве или самостоятельно, были сняты. Но когда киношколы открывают ради тусовки, сложно говорить о высоком уровне образования, которое они дают. Но такие развлекательные проекты тоже имеет право быть: собираться по интересам, что-то обсуждать и делать какие-то вещи. Но это не мой путь.

— Что из произошедшего за последнее время стало для вас самым запоминающимся?

— Я впервые сняла кино как продюсер. «В личное пространство вход воспрещен» — это мой первый опыт, когда мне пришлось отвечать за все.

У «Беларусьфильма» организация производства, мягко говоря, хромает и, когда так происходит, есть вероятность потерять замысел, ведь ты вынужден идти на компромиссы.

Например, тебе не дали в какой-то день стедикам, а у тебя съемка в движении. Или дали ровно половину от заказанного освещения. Или затянули подготовку так, что натура ушла, снег растаял, а у тебя в кадре зима. Но когда ты сам все организовываешь, ты четко знаешь, что стедикам будет. И свет. И зима. И все на своих местах так, как ты задумал.

То же касается и продвижения. Фильмы «Белые росы. Возвращение» и «Сладкое прощание Веры» принадлежат «Беларусьфильму», и студия решает, куда и когда их продвигать. Тут я ничего не могу сделать. А вот уже на «Личное пространство» все права у меня, и только мне решать его судьбу.

— У вас не было желания попробовать свои силы в «высшей лиге» кинематографа — в Америке?

— Останавливает незнание языка. У меня есть шикарный сценарий, который переведен на английский специально, но опять-таки дальше все равно нужен язык, чтобы найти агента, попасть на питчинг.

Я могу снимать и здесь, но продвигать хочу куда-то дальше. Также я бы хотела попробовать производство в другой стране, думаю, это рано или поздно случится. Например, я мечтаю поработать с Чехией в плане производства. «Баррандов» (чешская киностудия. — ред.) сейчас одна из лучших киностудий в мире. У них там Голливуд успешно прижился.

Я также мечтаю, чтобы у меня в фильме звучала симфоническая музыка, которая будет записана в Германии, потому что там очень крутые студии звукозаписи.

Если говорить про актеров, то у меня вообще целый список. Обожаю Алису Фрейндлих. Сценарий, который переведен на английский язык, написан для нее. Вообще хочу успеть поработать с артистами, на которых я выросла. Они — легенды! Такой уровень мастерства, мудрость, опыт, культура. Даже просто побыть с ними рядом, послушать, поговорить — это уже дорогого стоит. А нынешние звезды — это меня меньше всего интересует.

— Если попытаться заглянуть на несколько лет вперед: кем вы видите себя?

— Я буду абсолютно свободным человеком, у которого есть собственная успешная кинокомпания. Она обучает творческих работников кино, снимает фильмы и продюсирует талантливых людей.