Белорусский Свободный Театр: 10 спектаклей «Революции» в честь чудесных 10 лет

Кэрол Рокамора, "American Theatre"

Лондон: Они играли спектакли на складе, в бывшей тюрьме, в железнодорожном тоннеле, на парковке и других неожиданных местах. Казалось, что дух самого смелого театра в мире витал повсюду в Лондоне весь ноябрь.

Виктория Биран, Павел Городницкий, Алексей Наранович, Яна Русакевич, Юлия Шевчук, Олег Сидорчик, Денис Тарасенко, Марина Юревич и Сергей Кваченок в спектакле Белорусского Свободного Театра «Минск, 2011: Письмо для Кэти Акер». (Фото Эллиота Франкса)

Несмотря на все мыслимые и немыслимые обстоятельства небольшой, но сильный Белорусский Свободный Театр отметил свое десятилетие двухнедельным фестивалем уникальных работ. Организаторы фестиваля, очень кстати названного «Постановка революции», хотели, чтобы лондонские зрители на своем опыте почувствовали, как театр работает на угнетаемой родине, где труппе приходится избегать пристального внимания властей и выступать на отдаленных площадках.

Если вы заказывали билет на один из 10 спектаклей в Лондоне, место проведения мероприятия держалась в секрете. Утром в день спектакля вы получали смс-сообщение, например, следующего содержания (как в нашем случае в субботу): «Встречаемся возле знака компании BP на станции метро “Тоттенхэм Хейл” в 6:20. При себе иметь паспорт» (это необходимо в Беларуси на случай ареста). Там мы присоединились к маленькой группе людей, и нас проводили в заброшенный гараж скорой помощи, где 200 зрителей (что превышало вместимость помещения), посмотрели эмоциональную пьесу «Зона молчания» о жизни в тоталитарном государстве.

Блестящий и смелый формат фестиваля – 10 пьес и 14 представлений в 8 местах – был задуман и безупречно исполнен художественными руководителями Белорусского Свободного Театра Натальей Колядой и Николаем Халезиным, которые основали театр в 2005 году в последней диктатуре Европы. Несмотря на то, что театр сразу же запретили из-за критики жесткого режима Александра Лукашенко, они умудрялись процветать в подполье, показывая спектакли в квартирах, подвалах, кафе и в лесу несмотря на постоянные аресты, жестокие допросы и другие методы запугивания, используемые КГБ (одна из нескольких спецслужб Беларуси, которая сохранила свое зловещее название времен холодной войны). Белорусский Свободный Театр не остановился и даже организовал тур за границей. Но в 2011 году основатели театра узнали во время путешествия, что их посадят в тюрьму, если они вернутся домой.

Изгнанная с родины пара попросила убежище в Великобритании. Они были полны решимости выжить несмотря на отсутствие дома. Художественный руководитель театра Young Vic Давид Лан великодушно предоставил им место для работы.

«Они приносят свежие новости с линии фронта, – объяснил Лан. – Они хотят действовать». Вместе Владимиром Щербанем, еще одним белорусским режиссером в изгнании, триумвират с поразительной находчивостью и изобретательностью продолжил работу и развитие театра в изгнании.

Теперь они придумывают новые проекты в лондонском офисе и по скайпу проводят репетиции с актерами в Минске, где труппа выступает в подполье несмотря на неусыпное внимание со стороны КГБ. Тем временем отец Коляды (которого уволили из Белорусской академии искусств из-за деятельности его дочери) работает в театральной лаборатории Fortinbras в Минске, которая уже обучила и выпустила 150 молодых актеров. Давид среди театров, Белорусский Свободный Театр борется с Голиафом и побеждает.

Искусство, еда, дискуссии

Театр привез в Лондон 10 пьес из своего репертуара, чтобы отметить свой десятилетний юбилей. Они каким-то образом умудрились привезти 20 членов команды из Минска в Лондон, в том числе 11 актеров, одного музыканта, работников сцены и повара в дополнение к нескольким британским актерам. Эта молодая команда с высокими профессиональными навыками и дисциплиной совершила удивительный подвиг, показывая новую пьесу каждый вечер в разных местах во время первой недели фестиваля (2-8 ноября) и три пьесы в театре Young Vic во время второй недели (9-15 ноября). И в самом деле, кажется, что трудности только закаляют их.

Тем не менее не обошлось без сюрпризов.

«Я уехала из Беларуси, спасаясь от милиции, так что я удивлена, встретив полицию тут», – говорит Коляда про неожиданное (и ироничное) происшествие во время первой недели фестиваля. Изобретательный специалист, отвечающий за места проведения представлений, смело запланировал показ спектакля «Поколение Jeans» на подземной парковке под зданием парламента в ночь Гая Фокса. Театр получил разрешение, освободил место для импровизированной сцены и собирался привести зрителей, которые ждали на входе на парковку.

«Внезапно нас окружили 40 конных сотрудников лондонской городской полиции», – рассказывает Наталья. Оказалось, что полицейские были там из-за группы протестующих на Марше миллиона масок и перепутали их со зрителями Белорусского Свободного Театра. Разобравшись с инцидентом, Халезин продолжил монолог о молодости в Беларуси.

Николай Халезин в спектакле «Поколение Jeans»

Каждый вечер фестиваля ритуал повторялся. Коляда приветствовала зрителей на беглом английском, связывалась по скайпу со студентами лаборатории Fortinbras в Минске, и те махали лондонским зрителям. Потом она приглашала всех зрителей (в среднем 150-200 человек) остаться после спектакля, попробовать блюда белорусской кухни и принять участие в обсуждении темы, связанной с пьесой. «Искусство, еда, дискуссии это наша традиция», – объясняет она.

Абсурдизм, а не агитпроп

Темой, объединяющей 10 отдельных пьес, были табу – универсальные вопросы о человеческом существовании, которые запрещено обсуждать на родине театра. Например, в спектакле «Зона молчания», который я смотрела, закутавший в одеяло, заботливо предоставленное помощником режиссера, в холодном гараже, где капли дождя просачивались сквозь дырявую крышу, актеры рассказывали трогательные истории своей юности – истории унижения, изоляции и одиночества. Это были воспоминания об учительнице, оскорбляющей учеников, суицидах в семье, нарушениях прав ребенка в белорусских детских домах. Вторая часть («Другие») была про истории белорусов на обочине общества, включая инвалидов, психически больных, геев и чернокожих, изолированных и никем не замечаемых. Третья часть («Цифры») показала шокирующую статистику, которую вы не услышите от белорусского правительства: 27% беременностей заканчиваются абортом, 13% населения страдает психическими заболеваниями, 80% населения имеет хронические заболевания, 10.000 людей эмигрируют ежегодно. Создается общее впечатление умирающего государства, больного и коррумпированного изнутри.

Это может показаться чем-то вроде антиправительственного агитпропа, но все совсем не так. Как все работы Белорусского Свободного Театра, «Зона молчания» это наэлетризованная театральная работа в острейшем абсурдистком тоне, уникальное сочетание вербатима и очевидного физического театра. В отрывке про аборты, например, актриса танцует на сцене с большим воздушным шариком под платьем, затем прокалывает его, разрывает на куски и хоронит. В другой сцене актеры раздеваются и неистово дерутся за пластмассовую рыбку на удочке человека в черном костюме, что должно изображать отчаяние белорусского народа.

«Если вас угнетают, вам приходится научиться, как делать свое искусство», – объясняет Халезин, чей театр существует только на скромные доходы со спектаклей. «Нам более интересно бороться с самоцензурой, чем с цензурой. Цензура это банально».

В основе работ Белорусского Свободного Театра – мастерство рассказывания сильных, человеческих и трогательных историй. «Постигая любовь», еще один вербатим, рассказывает невообразимо грустную историю о белоруске, муж которой, успешный бизнесмен, выступающий против режима, исчез 15 лет назад (его тело так и не нашли). В пьесе «Время женщин» две белорусские журналистки и правозащитница рассказывают о несправедливом аресте и нахождении в тюрьме в 2010 году.

«Они хотят убить в тебе женщину», – говорит одна, вспоминая ужасные унижения, которые ей пришлось вытерпеть от садиста-следователя. Женщины в маленькой грязной камере мечтают о Рождестве, в то время как другой фантазийный эпизод на другом конце сцены манит нас елкой, подарками и десятками ярких апельсинов, рассыпных по полу.

В синих джинсах навсегда

«Поколение Jeans» – это вербатим, который считается визитной карточкой театра. Это трогательный монолог Николая про молодость в советской Беларуси и продажу синих джинсов на черном рынке. Это горьковато-сладкая душевная история о взрослении, рассказанная с юмором и иронией, которая в результате оказывается довольно мрачной. «Джинсы были символом свободы, маленьким кусочком Америки или Британии, которые по-другому были для нас недоступны, – говорит Халезин. - Мы не понимали, как можно хотеть чего-то еще». Джинсы и покупка пластинок с рок-музыкой вскоре привели к участию в протестах против репрессивного режима. «Ты не можешь расти в рабстве, если хоть раз в жизни попробовал свободу».

Рассказы Халезина об арестах, содержании под стражей и жестоком обращении со стороны белорусской милиции – самый трогательный нарратив, который я когда-либо слышала (Николай говорит, что у него до сих пор случаются приступы клаустрофобии и панические атаки). Ссылаясь на героев, примеры которых помогли ему выжить, – мать Тереза, Андрей Сахаров, Лех Валенса, папа римский Иоанн Павел II – Халезин рассказывает, как поднятая на флагштоке джинсовая рубашка стала символом свободы для целого поколения (он сам остается в джинсах в течение всего монолога и заплетает длинные седые волосы в хвост, символ той эпохи). «Рано или поздно заключение в тюрьме заканчивается. И диктатура тоже», – заключает Халезин, разрезает джинсовую рубашку на полоски и раздает их зрителям, а ди-джей позади него ставит Джеймса Брауна в знак торжества свободы и триумфа человеческого духа.

Белорусский Свободный Театр делает не только вербатимы. Он часто обращается к другим работам для создания собственных стилизованных произведений. В пьесе «Цена денег», язвительной сатире на экономическое неравенство и беззастенчивые излишества, Щербань и его команда используют пьесу Аристофана «Плутос» как основу, а в спектакле «Быть Гарольдом Пинтером» сочетаются отрывки из пьес Пинтера, его речи на вручении Нобелевской премии и нарратива Белорусского Свободного Театра для создания коллажа, изучающего пытки и подавление художественного процесса.

Для меня самой сильной адаптацией театра остается его версия «Короля Лира» Шекспира, которая была представлена в театре «Глобус» в 2012 году. С той секунды, когда появляется Лир в жутком гротескном белом парике (придуманном, чтобы шокировать его придворных), мы понимаем, что это будет Лир, не похожий на других. Актер Олег Сидорчик представляет наглого и грубого патриарха или тирана, который полон решимости сохранить власть, Глостер ездит туда-сюда в инвалидном кресле, шут с трубой возглавляет процессию грубых рыцарей. Гонерилья и Регана в претенциозных шубках зубами вырывают глаза Глостеру. Это ужасающее крайне жестокое изображение «распадающейся связи отцов с сыновьями» показывает непреодолимую пропасть между националистическим старшим поколением в Беларуси и отчаявшимся молодым поколением, желающим свободы.

Олег Сидорчик в «Короле Лире». (Фото Джорджи Уидон)

Один из самых ярких образов, созданный блестящей труппой, это Лир в степи. Тринадцать актеров держат огромный кусок голубого брезента размером со сцену, Лир декламирует знаменитый монолог «Дуй, ветер, дуй! Пусть лопнут щеки!», и актеры обливают его водой. Брезент вздымается волнами с глухим звуком и такой страшной силой, что создается впечатление, что штормовой ветер дует прямо из Беларуси к британским берегам.

Живые картины

Общий эффект этих поразительны театральных живых картин во всех работах Белорусского Свободного Театра может быть избыточен. Хотя некоторые из них были очень впечатляющими, как, например, греческий хор в сатиновых одеяниях и золотых масках обезьяны вокруг рояля или группа в темных костюмах с долларами, изображающими птиц, (обе сцены из «Цены денег»), но большинство были жестокими, что созвучно теме пьесы. Никогда не забуду образы в Trash Cuisine, представляющие 13 разных способов смертной казни, в то время как на сцене готовятся изысканные блюда (я писала об этом, когда спектакль показывали в Нью-Йорке в мае). Работа приобрела невероятную силу во время второго просмотра на фестивале.

То же самое можно сказать и о спектакле «Минск, 2011: Письмо для Кэти Акер», представленный Белорусским Свободным Театром портрет сексуальной жизни белорусской столицы, который предлагает жуткий образ женского тела, покрытого чернилами. То же самое можно сказать и о пьесе «Быть Гарольдом Пинтером» с ключевым мотивом актеров, задыхающихся под полиэтиленовой пленкой и не имеющих возможности убежать.

Чудо Белорусского Свободного Театра в том, что он создает такое сильное искусство, располагая такими малыми ресурсами.

«Мы превращаем наши трудности в художественные преимущества, – пожимает плечами Щербань. – У нас многого нет, поэтому мы много придумываем». Баллончик с красной краской служит кровью; ведро воды и брезент становятся бурей в степи; рулон коричневой бумаги служит саваном для женщины; полиэтиленовая пленка символизирует репрессии и смерть; ряд обуви означает похищенных режимом людей.

Это неотъемлемый берущий за душу парадокс спектаклей Белорусского Свободного Театра: они выступают против жестокости и несправедливости режима в Беларуси, и становится ясно, как трепетно они относятся к национальному наследию. Почти в каждом спектакле можно услышать белорусские народные песни, а после спектакля попробовать борщ, черный хлеб и селедку. «Мы потеряли наш дом, поэтому мы принесли дом сюда», – объясняет Щербань.

Олег Сидорчик, Яна Русакевич, Павел Городницкий и Марина Юревич в спектакле «Зона молчания» (Фото Джоан Маркус)

Еще один способ выражения национальной гордости можно увидеть в конце «Зоны молчания», когда на экране на сцене появляются имена всемирно известных людей с белорусскими корнями: Менахим Бегин, Ирвинг Берлин, Хаим Вейцман, Ральф Лорен, Давид Сарнов, Хаим Сутин, Харрисон Форд и Ларри Кинг. Зрители в тот вечер, когда я смотрела пьесу, ахали от удивления.

Несколько слов о дискуссиях после спектаклей: они проходили после каждого представления в течение всего двухнедельного фестиваля, и на каждую были приглашены разные эксперты для обсуждения проблем, поднятых в пьесе. Например, после Trash Cuisine дискуссию проводил Клайв Стаффорд, адвокат-международник, специализирующийся на смертной казни. Для начала он спросил зрителей: «Вы бы хотели лишить жизни другого человека?» Потом он выбрал 12 членов суда присяжных для рассмотрения дела об убийстве и провел «суд». «Мы хотим и дальше разрушать стену между зрителями и актерами», – говорит Коляда. – «Именно так и происходят перемены».

Для этого Белорусский Свободный Театр создал «Министерство контркультуры», которое виртуально расширяет пространство послеспектаклевых дискуссий. Предполагается, что интерактивный сайт будет служить платформой для угнетенных деятелей искусства по всему миру и размещать видео, интервью, диалоги и другие ресурсы для студентов. «Мы хотим создать центр с использованием новых технологий, новых форм искусства и коммуникации, где могли бы собираться такие же люди искусства, как мы», – говорит Халезин.

Изменяя мир

Фестиваль закончился, но неутомимая труппа театра продолжает развиваться. «Мы уже показали 26 спектаклей в более чем 30 странах на пяти континентах», – говорит Коляда. И театр не собирается снижать темп: Коляда и Халезин хотят приехать в Украину для проведения театральной мастерской, а остальные члены театра вернутся в Минск. В феврале они опять встретятся и сыграют «Короля Лира» в Чикагском шекспировском театре. Халезин и Щербань уже делают два новых спектакля, работа с актерами из Минска будет происходить по скайпу. А университет Фалмута в Англии опять предоставит помещение для репетиций.

Белорусский Свободный Театр с ключевым составом из семи человек будет продолжать работу в офисе театра Young Vic. Он планирует проводить прямые трансляции выступлений для университетов по всему миру в образовательных целях. Тем временем несколько западных журналистов, в том числе Бен Брэнтли из The New York Times, приехали в Минск, чтобы увидеть, как работает театр, и планируется, что приедет еще больше журналистов.

Белорусский Свободный Театр называют «политическим театром». Но я думаю, что чувство международного сообщества и солидарности, которое этот уникальный театр создает в искусстве и защите прав человека, может быть определено более широко. Как Вацлав Гавел и Атол Фугард перед ними, лидирующие артисты Белорусского Свободного Театра неустанно и бесстрашно стараются изменить свою родину и весь мир. Они расширяют горизонты, чтобы объединить всех, кто борется за свободу выражения. Эта уникальная труппа приносит видение, смелость и мужество вXXI век, который так отчаянно в этом нуждается.

Учитывая те чудеса, которые они совершили за первое десятилетие своего существования, можно только представить себе, что они сделают во втором. Халезин говорит: «Театр не должен играть маленькую роль в обществе. Театр это больше, чем театр».

Один из зрителей спросил Коляду во время фестиваля: «Вы хотите, чтобы театр изменил мир?»

«Мы должны его менять, иначе зачем тогда жить?» – ответила она.